Тимур Шаймухаметов провёл свою первую персональную выставку «Ребятам о зверятах» в MМOMA. Flaneur прогулялся с художником до курилки и узнал, почему гадалкам верить не стоит, а астрологам стоит, но немного.
Flaneur: Значит, впечатления на твои работы произвели Сезанн, Ван Гог, Гоген и даже Бэкон?
Тимур: Это когда я такое сказал?
— В Ивантеевке. Я нашёл это в местной публикации к выставке.
— Громкие имена, чтобы говорить их на выставке работ для продажи, но мне они, правда, нравятся. Если честно, меня не заботило то, что будет написано в сопроводительных текстах к экспозиции. Обычно предпочитаю переживать только по поводу своих картин. К тем же «Ребятам» я поначалу составил кривую и совершенно неискусствоведческую концепцию. На помощь пришла Дарья Камышникова (куратор выставки — Flaneur), которая написала, естественно, более емкий и точный текст. Но считаю, что ничего страшного в этой ситуации нет. Я художник и работаю больше со смыслом образов, нежели со смыслом слов.
ЭКСПЛИКАЦИЯ (ОТРЫВОК)
Все работы на выставке изображают драматические сцены, наделенные символическими смыслами, где персонажами выступают животные, птицы и насекомые. Каждой сцене соответствует определенная история, выраженная в стихотворных строках, наподобие катренов Нострадамуса. При этом любой из двенадцати графических листов, составляющих экспозицию, может трактоваться как предсказание будущего или запечатленный момент прошлого, в зависимости от ожиданий, настроения и жизненного опыта смотрящего. Таким образом, предсказание заключается не столько в самом изображении, сколько в интерпретации отдельно взятого зрителя, а каждое произведение становится генератором неограниченного количества этих предсказаний.
Дарья Камышникова, MMOMA
— Но в современном искусстве важно уметь рассказывать.
— Согласен, но я отчетливо представляю, где я нахожусь. Давай назовём это место субискусством. Например, до своего вернисажа я зашёл в гости на выставку «Мастерская 20'19. Дисморфофобия, или война внутри тебя». Вот там настоящее искусство. Как правило, оно некрасивое, эфемерное и понятийное. Там всё чисто по Пелевину, прямо из романа «iPhuck 10»: искусство, в первую очередь, это страдания и интеллектуально-эмоциональные рефлексии. Но эта история не про меня. Я делаю вещи, которые мне кажутся красивыми.
— Разве современное искусство не может быть красивым?
— Я работаю сейчас художником в детской библиотеке в Пушкино. Там мне на глаза однажды попался справочник скульптуры от первобытных времён до наших дней. Когда я дошёл до импрессионистов, произошла визуальная перезагрузка: если раньше искусством руководила эстетическая ценность, то сегодня всем заправляет интеллектуальное богатство. Современные художники заняты поиском формы или концепции, которая удивит, а визуальная красота произведения не имеет значения. Часто даже лучше чтобы было некрасиво - так легче запомнится. Но это не про меня.
Их победа продлится недолго — скоро убьют и свиней.
Фото: Михаил Кузнецов.
— Да, мы поняли. Про тебя субискусство. А что это?
— Есть глубинные рыбы, которые питаются морским снегом. Это мелкие остатки всего, что умерло наверху и спускается на дно. Там целая чешуйчатая команда поглощает этот снег в тёмной глубине. А наверху плавают огромные прекрасные киты живописи, поэзии и философии. Периодически от этого большого искусства что-то откалывается, тонет, становится понятным и объясненным. Эта переосмысленная каша становится обыденной и банальной, растаскивается художниками, музыкантами, писателями и прочей живностью. Вот я одна из таких рыб–трупоедов. Создаю традиционное, вторичное и понятное, а потому в силу этой понятности неинтересное на сегодня искусство.
— И такая позиция тебя полностью устраивает?
— Дело не в том, устраивает или нет. Я осознаю, что плаваю в этом течении. И это важно, потому что художник соразмерен своим картинам. Если писатель глуп, то вряд ли он напишет что-то гениальное. С художниками та же история. Надо расти, становиться умнее, тоньше, или, наоборот, жестче и брутальнее, но в любом случае более неопределенным, не ограниченным одной интерпретацией. Для меня художник – это лифтёр, а его картины – этажи. Художник возит пассажиров вверх и вниз, показывая свой мир. Либо зритель попадается на крючок и выходит на симпатичном ему этаже, либо двигается дальше, пока не найдет что-то себе по душе.
— В общем, если одному понравится, то произведение уже искусство?
— Можно и так сказать по аналогии с библейской историей. Если даже один праведник останется в городе, то дело было сделано не зря. Другой вопрос, может ли большинство ошибаться? Я сам недавно споткнулся об Ларса фон Триера. Меня восхищают спикеры с Youtube. Например, психоаналитик Евгения Стрелецкая или политолог Екатерина Шульман, Евгений Гришковец в качестве театрального критика и кинокритик Антон Долин. И вот ты включаешь умного, начитанного Долина, который говорит, что Ларс фон Триер гениальный режиссер. А у меня после просмотра его фильмов как будто мухи в голове насрали. И тут я слышу от Гришковца про того же Триера: «Это человек, который делает антиискусство, и делает это нарочно. Его задача, как можно глубже плюнуть в душу». В этот момент я понимаю, что согласен с мнением Гришковца, а не с мнением Долина и тех людей, которые считают фильмы Триера гениальными. Ценность писателя как раз в том, что он может подобрать правильные слова. Таким образом, ты понимаешь то, о чем смутно догадывался, но никак не мог сформулировать.
Только тьма непроглядная остановит мятущихся стаю.
Фото: Михаил Кузнецов.
— Надеюсь, идея о выставке пришла после более позитивного опыта?
— Я подумал, а чем я хуже Сурикова? Он начал делать боярыню Морозову после того, как увидел ворону на снегу. У меня возле дома есть парк, в который я хожу курить. Как-то осенью в туман я вышел на улицу с сигаретой. Мимо меня пролетел ворон. Красиво, подумал я, первая картина есть. Правда, одного ворона мало, надо десять нарисовать. Эти птицы, кстати, богаты на образы. Можно создать что-то связанное с мудростью или смертью. Почему бы и нет? Тем более, я с 12 лет любил перерисовывать животных с Красной книги.
— Прямо в такой тёмной атмосфере?
— Я бы не сказал, что она тёмная. Какое время, такие и шутки.
— Я уверен, мы в каждой эпохе найдем толпу людей, которая будет говорить, что самое худшее время именно их.
— Да я не говорю, что сейчас плохо, но вот за своих детей страшно. Им придется столкнуться с вопросами экологии, миграции и генной инженерии. Помню, как мои родители переживали за меня, а я не понимал. Ведь всё было хорошо. Видимо, теперь моя очередь переживать.
— Судя по предсказаниям на выставке, у будущего всегда плохой конец.
— Там есть и хорошие исходы. Если честно, когда мы планировали интервью, хотел оговорить, что ни в коем случае не буду трактовать свои картины. Это же самое последнее, забирать у зрителя свои переживания. Ты просто убиваешь выставку своими руками.
Лишь ящериц мелких возня в тени былого величия...
Фото: Михаил Кузнецов.
— Я же не о картине, а об атмосфере.
— Ну, ладно, об атмосфере можно. Знаешь, у Бэкона было и жёстче. Последний фильм Джима Джармуша «Мёртвые не умирают» тоже мрачнее. А у меня хотя бы красиво.
— Красиво, но рационально, если верить пресс-релизу. Правда, так считаешь?
— Конечно. Поэзия умирает. Если раньше «поэт в России больше, чем поэт», то сейчас он никому не нужен. Поэзия – тонкая материя. А её рвут, подсчитывая деньги.
— И души нет?
— Нет, происходящее не отменяет душу. Рациональность есть и у кота. Та вещь, о которой мы говорим, она более интеллектуальная.
— Расчетливость?
— Да, точно, именно то слово.
— Ты был у астролога хоть раз?
— Я три года назад заказал жене гороскоп у астролога. Ничего не сбылось. А у знакомого, например, получилось. Они с женой как раз собирались переезжать. Вдруг астролог сказала его супруге, что вряд ли у них это получится в ближайшее время. Они удивились, как так? Билеты куплены, контейнеры упакованы. В итоге, они уехали через два месяца. Так что не знаю как к этому относится. Но точно знаю, что будущее в руках человека в большей степени. Если я начну принимать наркотики или, наоборот, брошу курить и начну бегать по утрам, то моя жизнь явно измениться. В этом отношении я волен поступать как мне захочется, но на моем календаре всё равно будет 2019 год, как и у тебя.
Чтоб светило делить меж собою великое, древнее
Фото: Михаил Кузнецов.
— Я спросил это, чтобы понять, насколько глубоко ты нырнул в этой выставке.
— Это не так важно. У нас у всех есть внешний и внутренний событийные миры. Каждый может найти в моих картинах из этого проекта аналогии с происходящим вокруг себя в материальной действительности и на эмоциональном уровне.
— Но у кого-то всё совпадает, а у кого-то всё мимо, как у тебя . Это как так получается?
— Говорят же, что звезды встали. Например, у муравьев тоже есть бог, они тоже немного соображают. У них в головах не только «бери и тащи», но и какое-то минимальное представление о мире. И тоже есть своя гармония – зима, лето, иерархия. Для муравья человек вполне может быть богом. Трудолюбивое насекомое существует в двухмерной реальности. И если вы ворошите в его реальности палкой, то муравей переживает, что бог разрушил его дом. Если бы он мог, то наверняка бы вспомнил Канта - звездное небо над головой и абсолютную бесконечность. Человеческий муравейник чуть сложнее, чем у насекомого - у него десятитысячелетняя история. Но что мы можем знать на самом деле? Случайности внутри нашего муравейника мы ещё с горем пополам объясним, но макрокосмос, конечно нет. Так что мы колония бактерий на осклизлом камне.
— Как в «Интерстелларе»?
— Точно. Черные дыры, другие физические законы и так далее. Волосы дыбом становятся, когда пытаешься вообразить себе бесконечность вселенной и микроскопическую ограниченность человечества.
— В таком случае, человеку нужно знать будущее?
— Мир все равно стучится и подсказывает. Существует же интуиция, например, которая с возрастом, к сожалению, уходит. Когда мне было 18 лет, я уставший приходил после тхэквондо и думал, что могу поговорить хоть с табуреткой. Мне казалось, что мир мне открыт полностью. Не на том уровне, что табуретка мне сейчас сказку расскажет, а на уровне совокупности атомов. Не знаю, как это точно объяснить, всё-таки за этим лучше будет обратиться к писателю. Мне проще написать картину об этом.
— Так, всё-таки, надо мне знать, умру я завтра или нет?
— Такое и врач может сказать. И более компетентно. Для гадалок и цыганок это способ заработка. Единственные, в ком сомневаюсь, это астрологи.
— Почему?
— Ну, они в какой-то степени научились читать жизнь по звездам. Они видят закономерности и систему. Расчеты функционируют и часто совпадают. Значит, можно пользоваться.
— Моя знакомая недавно ходила к астрологу и спросила про меня. Сказали, что я разбогатею, если буду преподавать. Странно разбогатеть на преподавании, не правда ли?
— Почему бы не попробовать? Рассказать что-то полезное лучше, чем промолчать. Создавать живое знание сродни амбициям художника. Водитель троллейбуса, например, это полезная профессия. Я их уважаю. Но я хочу, чтобы после меня что-то осталось. У Джармуша в фильме «Патерсон» герой водил автобус, этим вдохновлялся и писал стихи. Мой способ говорить, это картины.
— Но ты троллейбус не водишь. Откуда тогда берешь вдохновение?
— Да отовсюду. Если ты интуитивно открыт к происходящему, то всё получается. Не продается вдохновение, но можно родину продать.
— Рукопись же.
— Точно, но родину тоже, бывает, продают. В 13 лет мне необычайно понравился альбом Nevermind группы Nirvana. Однажды я выключил звук на телевизоре во время балета, а рок прибавил до максимума. Невероятное зрелище. Такие вещи часто срабатывают и могут прийти отовсюду. По моему, прекрасный повод для вдохновения.
— Так же появились и эти катрены - предсказания Нострадамуса?
— Я их просто придумал. Надо же было объяснить, что на картине не просто вороны. Если бы назвал картину «голод, чума и мор» - было бы неинтересно. Надо было оставить пространство для самостоятельной трактовки. Вот я и решил, пусть это будет что-то похожее на катрены Нострадамуса.
Фото: Михаил Кузнецов.
— В этих катренах что-то личное?
— Да, в том плане, что я выбрал именно эти слова и сложил их в своеобразные стихи. Они дополняют картины. Только мои катрены не фиксируют изображаемое, а, наоборот, расширяют простор для воображения. В качестве примера можно взять картину со слоном и крокодилами. Текст гласит: «Реку нужно слону переплыть… Неясно, туманно пророчество». Два разных зрителя - оптимист и пессимист - зайдут в зал и каждый увидит своё. Первый, к примеру, только что провернул удачную сделку и завтра улетает на Бали, а второго сегодня уволили с работы, от него ушла жена, а машину увезли на штрафстоянку. Определенно, каждый из них в этой картине увидит совершенно разные варианты своего будущего.
— Ну, то есть, это не автобиография?
— Нет. Это не про то, что в 4 классе я выиграл в каком-нибудь конкурсе, а в 18 лет расстался с девушкой.
— А как считаешь, художник может быть предсказателем?
— Однажды Уэйна Грецки спросили, что позволяет ему быть таким великим хоккеистом. Он ответил: «Я делаю то же самое, что и другие, просто бегу туда, где шайба будет через секунду». Художник успевает видеть актуальные образы до их появления. Он в какой-то степени создает будущее, а не предсказывает. А за ним тянутся другие.
— Ты знаешь, есть такой художник – он предсказал в своей картине события на Фукусиме. Не думаешь, что ты так же во что-то попал?
— Однозначно попал! Мои предсказания в этом проекте многовариативны – что-то неизбежно произойдет.
— Раз уж ты играешь в Нострадамуса, можешь прокомментировать три предсказания, которые он сделал для 2019 года? Первое - враги господни пожелают оспорить святые законы.
— Ну, это смотря кого называть врагом господа. Это как раз та самая вещь, которую можно трактовать как угодно. Допустим, если ты христианин, то мусульманин – это враг твоего господа или нет?
— Слово будет острее меча.
— Согласен. Слово – это разум. Разум – это расчетливость, про которую мы уже говорили.
— Домашние животное заговорит с человеком.
— Я слышал, что недавно дельфинов признали разумными существами, почти личностью. Так что думаю, здесь всё дословно, скоро заговорят. Я, например, с котом разговариваю.
— Это после тхэквондо?
— Да)
Спасибо за прогулку с Flaneur Moscow.